Атаман. Памяти Павла Дремова

Алина СИНИЦЫНА, «Луганск-1»

 

Павла Дремова я знала. Добрый, слегка резковатый, серьезный. Настоящий казак. Настоящий атаман.

— Полковник! – сурово одергивал он подчиненных.

— Батя, для нас ты все равно генерал, – смеялись они.

Он был очень строг, но и очень справедлив. Сухой закон в войсках Дремова соблюдался строже, чем где-либо еще на передовой. «Продажа алкоголя людям в военной форме запрещена. Атаман Павел Дремов», – сообщала надпись на дверях магазинах Стаханова.

Удивительным образом в нем сочетался прагматизм и романтика. Это был гений военного дела, которому было тяжело в мирной жизни. Впрочем, и мирную жизнь он умел наладить. По крайней мере, тому порядку, который был в Стаханове, завидовали многие.

«Дремовские? Эти не подведут», – с уверенностью говорили бойцы соседних подразделений, тоже стоявшие на передовой линии фронта Луганской Народной Республики. Дремовские первые шли в атаку, первые занимали позиции, первые погибали.

— Ну что сказать про Батю, – едва ли не глотая слезы, говорит двадцатилетний мальчик из 6-го казацкого полка. – Батя своих не бросал, вот что скажу. Вытягивал всегда, возможно это было или невозможно. Батя, он был… Батя.

Батя. Отец солдатам. Подчиненные его обожали, готовы были за Батю в огонь и воду. Среднего роста, седоватый, с быстрыми движениями, острыми светлыми глазами, проникающими в самую душу. Ему была свойственна жесткость и доброта в равной мере.

Не все журналисты могли это оценить. Я – могла. Достаточно было сначала познакомиться с его солдатами, которые все, как один, искренне, неподдельно обожали его. А потом познакомиться с ним самим – разумным, волевым человеком. Сердечным, искренним, и в тот же момент способным «переключиться» на жесткость, если это требовалось.

В час пятнадцать он проехал блокпост «Ирмино». Вышел из машины – красивый, с благородной сединой, в непривычном уже для него гражданском костюме. Казаки 6-го полка от всей души его поздравили с женитьбой. Пожали руки. Павел Леонидович сел в машину — темный «ЛэндРовер» — и уехал. Взрыв раздался буквально через две минуты.

— У меня аккредитация, подписанная Павлом Леонидовичем, – говорю я. Протягиваю аккредитацию, стараясь не плакать.

— А вы знаете, где сейчас Павел Леонидович? – спрашивает высокий казак на блокпосту.

— Знаю, – киваю я.

Не получается не заплакать.

Пишу по горячим следам, потому не получается пока взвешенно и объективно. Только вот что: он был хороший, хороший. И еще вот это: как подтверждают разные серьезные люди в погонах, во время войны он был незаменим. А в ближайшем времени есть смысл ожидать войну.

Я не думала, что аккредитация, подписанная Дремовым, понадобится мне в такой час.

Зима наступает. Обстрелы со стороны ВСУ усиливаются. Дремова, самого яркого командира пограничья, больше нет.

Говорят, в ЛНР зашла весьма квалифицированная диверсионно-разведывательная группа ВСУ…

Что ж, это был хороший удар.

Вечная память казацкому атаману, настоящему человеку Павлу Дремову.

Так же погиб Алексей Мозговой. Нашлись достойные преемники.

Очень хочется надеяться, что и у Павла Дремова тоже найдутся.